Говорят, что в хамаме, знаменитой турецкой бане, моют не только тело. Именно в ее влажных парах совершается обряд духовного преображения

В гигантском куполе Галатасарая, стамбульского женского хамама, через небольшие окна, падает яркий солнечный свет. Сабиха, много лет работающая здесь, рядом со мной садится на "пуп", мраморное возвышение расположенное прямо под куполом, и начинает рассказ: "Моя мать еще застала золотые времена хамама, 50 лет назад она мыла здесь сильных и больших турецких женщин. А сейчас чаще к нам ходят туристки". Пятидесятидвухлетняя Сабиха является потомственной "натир", банщицей в хамаме, здесь она и появилась на свет. У матери начались схватки, когда та массировала тела посетительниц. Ее отвели в "согуклюк", отдельное помещение, там она и родила.

Сюда сегодня приходят все реже. И это искренне поражает Сабиху: "Ведь не помыться в хамаме – почти тоже, что не мыться совсем". Она поворачивается к своей постоянной посетительнице по имени Гюльзен, с которой за пятнадцать лет они стали подругами: "Дорогая, верно, я говорю?". "В нашей квартире мой муж установил "джакузи", - охотно в разговор вступает Гюльзен. - Но если я не помоюсь в хамаме, то чувствую себя все равно грязной". Они предаются воспоминаниям: "Раньше хамамы для мужчин и женщин часто размещались в одном здании, и исключительно по цвету полотенец, которые были развешаны в "джамекяне" - раздевалке, была возможность узнать, кто сейчас моется". Прежде в хамамем посетительницы надевали серебряные тапочки для купания. Сабиха и Гюльзен имеют очень красивые купальные тапочки из Сирии. Только они уже не налезают на распухшие ноги...

Особого значения не придавали фасаду хамамов, но внутреннее убранство было почти всегда помпезным. Среди помпезных колонн хамама в полумраке имперское османское прошлое может показаться почти настоящим, а время словно находится в вечном плену тишины, самосозерцания и покоя.

На протяжении веков складывался ритуал посещения. Из "джамекяна", раздевалки, которая украшена витражами, женщины переходили в средний зал. В "согуклюке" находится бассейн с фонтаном, как правило, за стеклянной перегородкой. Оттуда, женщины, закутавшись в купальные простыни, отправляются в "харарет" или парилки, где и располагается "пуп". Там их ожидает массаж и мытье.

Сабиха также рассказывает, что только турчанки, привыкшие к хамаму, могут, вынести сеанс массажа, ни разу не вскрикнув. Сабиха, все свои знания о мире, получила здесь, в хамаме. Кроме постоянных клиенток, наподобие Гюльзен и другие женщин, она моет также и потаскушек из района Бейоглу в Стамбуле и говорит, что ей часто при этом хочется плакать. "Иногда, - с вздохом произносит Сабиха, их тело полностью, от ключиц до самых пяток, является одним сплошным синяком. - Многие идут специально ко мне; они говорят, что мои руки исцеляют".

Сабиха, за эти годы, окружила хамам множеством преданий. Сейчас она пересказывает с увлечением поверье, будто хамам может излечить от бесплодия, и вспоминает об обычае омывать в бассейне незамужних девушек, чтобы те вышли замуж скорее. Для этого еще нужно было зажечь свечу и также произнести молитву. А наиболее удивительная история Сабихи о Михриме, дочери султана Сулеймана. У нее по преданию была всего одна грудь, и поэтому Михрима всегда мылась в одиночестве. В хамаме, который был построен только для нее, имелась секретная "персиковая купальня". Михрима посещала ее до самой смерти. И все стамбульские женщины верили, что у того, кто омоется в этой купальне, непременно похорошеет грудь.

Сабиха, в нескольких словах, подытоживает свой опыт: "Главное заключается в том, чтобы никогда не снимать простыни! Ты спрашиваешь, каким же образом мыться? Только та, которая умеет это, имеет право мыться в хамаме". Мужчины, говорит Сабиха, охотно взобрались бы на самый купол женского хамама, чтобы посмотреть на происходящее внутри через окна. И женщина, которая об этом знает, целомудренно начинает заворачиваться в простыню.

Хамам - как уединенная пещера, в которой можно скрыться от мирской суеты.